Убийца  - Анатолий Махавкин

– Твое глубокомысленное молчание я принимаю за согласие. – Нарим вышел вперед и похлопал меня по плечу. – Люди могут служить за деньги, но это самые ненадежные работники. Мои работают в качестве благодарности, за спасение шкуры – эти вернее. Ну а таких, как ты, можно заставить лишь так. Начинать все по новой, в сорок лет… Выполнишь задание и можешь отправляться на покой.

Я угрюмо молчал, рассматривая носки грязных сапог. Надо же так вляпаться! И это я совсем не про обувь.

– Я хочу помыться и привести себя в порядок. – Казалось, слова произносит другой человек, которого посадили на мое место. – Надо же немного отдохнуть и расслабиться перед… Перед путешествием.

– Конечно, конечно, – теперь Кору мог быть щедрым и благородным. – И девочку для согревания постели. Можно на заказ. Можно несколько.

– Одной вполне достаточно, – я махнул рукой. – Только, чтобы она умела делать массаж.

– Сделаем. – Кору достал из ящика стола небольшой серебристый колокольчик. – Любой каприз за… наши деньги.

На противоположной стороне улицы свора блуждающих псов рвала на части бродячего же кота. Каким образом закаленный в боях с соперниками ветеран угодил в зубы своим извечным врагам – понятия не имею. Однако участь хвостатого была предопределена. Шесть здоровенных угрюмых переводней, собравшись в тесный круг, негромко ворчали, занимаясь своим делом.

Изредка одна из дворняг издавала короткий визг и пятилась, слизывая с обиженно-тупой морды капли крови. Их враг упорно не желал подыхать, оставляя на память глубокие кровоточащие царапины. На несколько мгновений свора расступилась, и окровавленный кусок шерсти попытался ползти в тщетной попытке спастись. Однако из четырех лап могла действовать лишь одна, и она бессильно скребла по камням мостовой бесполезными уже когтями. В следующий миг два самых больших пса ухватили кота за заднюю и переднюю лапы. Потом потянули.

Я наблюдал за экзекуцией, не пытаясь вмешаться или помочь. Кошаку не повезло, что еще можно сказать? Когда-нибудь я тоже допущу крупную ошибку и кто-то – возможно, ловчие, а может быть, и просто куча деревенских долбеней – станет рвать меня на куски, как этого кота. Тогда останется лишь один выход – захватить с собой как можно больше уродов, остервеневших от запаха крови. Я ведь такой же точно ветеран, как и подыхающий на моих глазах кот, и меня ожидает такая же участь.

Поднатужившись, псы резко дернули головами, и с протяжным: «Мя-ау!» – кот разделился на части. Дождавшись этого момента, остальные собаки набросились на свежее мясо. Очаровательное зрелище!

– Очаровательное зрелище! – сказал глуховатый голос за моей спиной. – Никогда бы не подумал, что купцам может быть интересен процесс истребления крохотных зверушек.

– Я очень любопытный купец, – ответил я, поворачиваясь к заместителю начальника Фернимарской секретной службы. – Поэтому меня крайне интересует один вопрос. Можете объяснить, за каким хреном вы именно сегодня решили погасить этот поганый кругляк?

Кору Нарим лишь пожал плечами, отчего длинный плащ, скрывающий его полное тело, пошел мелкими складками. Два громилы, стоящие за его спиной, пристально следили за каждым моим движением. Уж не знаю, те это были, что присутствовали на допросе, или другие, но боевые арбалеты они держали весьма профессионально. Насколько я знал, болт, пущенный из такой штуки, мог запросто продырявить тяжелого рыцаря в полном боевом облачении. Ну и оруженосца в придачу. На кой дьявол они взяли сюда этих монстров – ума не приложу. Должно быть, для устрашения.

Кору тяжело вздохнул и пнул ногой объемистый тюк, отчего тот перевернулся и стал ближе ко мне. Внутри что-то тихо булькнуло.

– Твое барахло, – буркнул Нарим, – плюс кое-что, как я и обещал. А насчет твоего вопроса… Так вот, было принято решение обеспечить комплекс мер по безопасному выезду. В частности, погасить искусственное светило.

– Безопасному? – прищурился я. – Елки-ковырялки, а никто не задумался, что так вы только сообщите агентам Гуннланда, что затеваете какую-то хитрость? Могли бы со мной посоветоваться… А впрочем, что я вам – расходный материал.

– Ну, не совсем, не совсем, – проворчал пухлый человечек и спрятал лицо в тени глубокого капюшона. При этом он сделал такой жест руками, точно отгонял нечистых духов. – Конечно, решение было принято несколько скоропалительно и опрометчиво. Скажем, со мной тоже никто не советовался, но я же не обижаюсь.

Я только вздохнул, рассматривая мешок со снаряжением. Жирдяю не ехать несколько сот лиг в окружении врагов, так чего ему обижаться? Я присел и, размышляя о превратностях судьбы, начал выкладывать оружие на каменную плиту, испещренную неприличными надписями.

Кору не стал торопиться и отдал вещи лишь в самый последний момент. Не лучшее время для экипировки, а что делать? Приходилось напрягать зрение, чтобы в пляшущем свете двух факелов (кстати, какого хрена они не взяли керосиновые лампы?) определить, куда следует повесить, прицепить или засунуть тот или иной предмет. Слава пятнадцати, хоть одеться дали заранее, подарили новые сапоги взамен развалившихся старых и привели в порядок износившийся плащ.

– Шоганы переложи в нагрудный карман, – посоветовал Нарим, внимательно следивший за моим копошением, – так будет лучше.

– Сам знаю, – буркнул я, проклиная дырявую память. – Не мешай!

– Времени в обрез, – пожал плечами мой наниматель. – Скоро прибудет, гм, груз, а отправляться необходимо без проволочек. Вот дрянь!

Мимо прошмыгнула облезлая псина с куском окровавленного мяса в клыках. Телохранитель Кору попытался пнуть зверюгу, промахнулся и заработал неодобрительный взгляд начальника. Имей я намерение устранить Кору, использовал бы именно этот момент. Однако я бы никогда в жизни не принял заказ на убийство заместителя начальника Фернимарской секретной службы. По ряду причин.

Я застегнул последнюю пряжку на ремне, который удерживал меч на спине, и поднялся. Теперь вес тела значительно увеличился. Хорошо хоть большую часть барахла можно повесить у седла небольшого пегого конька. Сего скакуна мне пожаловали из конюшен самого Чампиурза Фернимарского, и он оказался под стать нынешнему седоку. Такой же пожилой, потрепанный жизнью, с хитрым взглядом прищуренных глаз. Видно, что лошадка ожидает от мира любой подлости.

В этом конь оказался совершенно прав: я немедленно пнул его в живот и потуже затянул подпругу. При этом последними словами костерил королевских конюших. Не иначе как ублюдки желали мне сползти на землю в полулиге от Феррна.

– Попрыгай, – посоветовал Нарим и даже дернул плечами, очевидно показывая пример, в котором я не нуждался. – Проверь.